Самолет стремительно набирал высоту, и вот уже на автоматической фазе полета плавно двигался в западном направлении. Чет резко открыл боковую дверцу фюзеляжа, и сухой обжигающий ветер Сахары дунул ему в лицо.
— А Я ВЕДЬ НЕ ДУМАЛА, ЭЙЧИЛ, ЧТО ТЫ МЕНЯ СЮДА ВОЗЬМЕШЬ! — почти проорала девушка, а ее волосы то и дело захлестывали лицо Чета.
— Я сам не думал, когда внизу такое.
— ЧТО? А ЧТО ТАМ? — девушка продолжала выкрикивать слова в полный голос, хотя Чет ее прекрасно слышал.
— ЗА БОРТОМ СИЛЬНЫЙ ВЕТЕР!
— ДА? Я ЗАМЕТИЛА! — она улыбнулась ему в ответ, и они стали еще немного ближе к друг другу.
— БА! СМОТРИ ЧТО ЭТО ТАМ?- девушка одной рукой держалась за шею Чета, а другой показывала на растирающуюся внизу долину пирамид. Они выглядели как всегда монументально величественно, но с высоты птичьего полета были похожи на холмики у женской груди.
— А вот что там?- спросил почти про себя Чет, но девушка его поняла.
Внизу у подножия пирамид, казалось, маячила какая-то одинокая женская фигура. Здесь с высоты не было разобрать чем она занималась, но одно то, что эти двое увидели ее, было для них несомненным плюсом.
— ХА! НУ И ЗРЕНИЕ У ТЕБЯ. ДАВАЙ СПУСТИМСЯ ВНИЗ! МНЕ ЭТО ИНТЕРЕСНО! — снова прокричала девушка прямо в ухо Чету, и через пару минут они уже, покинув стальную птицу, оба висели на стропах парашута, плавно опускаясь навстречу солнечным пескам этой удивительной страны.
Она крепко прижимаясь к нему, скорее не от страха, а душевной близости, прижалась щекой к щеке и сказала:
— МАМА ВСЕГДА ГОВОРИЛА: ТЫ НЕИСПРАВИМЫЙ РОМАНТИК!
Состояние, в котором вера в чудо неизбежна…
Скажите, вы верите в чудо? Если вы верите, то в какой сфере ожидаете его больше всего? И, получается ли так, что долгожданное свершение чуда, со
17 комментариев к “ВЫРВАННЫЕ ИЗ СЕРДЦА”
Жду продолжения..))
Чет, ты хорошо пишешь ) ждем продолжения))
Они поцеловались прямо в воздухе и не заметили как их ноги достигли земли.
— Чет.- высказала она, и так стала называть его Четом.
— Чет, это не та земля, к которой мы направлялись. Ну почему, Чет, почему все происходит не так, как мы задумываем?- медленно спросила она, по-филосовски начиная рассуждать на тему.
Тот, в свою очередь оглянулся, и правда: вокруг царила заболоченная местность с лесистой поверхностью, покрытая небольшими песчаными овражками.
— Встречался с ним, но вот беда: я начисто забыл сценарий.
— Какой сценарий, Чет, и с кем ты встречался? Когда ты говоришь загадками, я перестаю понимать тебя.- начинала еще больше беспокоиться она, и Чет понял, что пришло время ей кое-что объяснить.
— Пойми, Энни…- Чет на секунду прервался, ведь сам не понял как назвал ее по-своему.- Энни… Я нахожу некоторое сходство в Библии с нашим с тобой положением. Ты видишь как мы похожи?
Она с интересом посмотрела на себя и на тело, стоящего рядом.
— Кажется, только сейчас я начинаю понимать о чем ты. Мы, как новые Адам и Ева, заброшенные в Рай или…,- ей не хотелось думать о плохом.- Или изгнанные оттуда.
Лицо Энни немного насупилось от произнесенных мыслей, и она тут же прижалась к Чету, стараясь как можно глубже спрятаться в его широкой груди.
— Малышка… Детка…- старался успокоить ее Чет.- Это нам и предстоит выяснить. И мне кажется, Бог нам только в помощь.
— Да? А мне кажется, это он повинен в том, что мы оказались здесь, а мы лишь пешки.- начиначинала негодовать она, ведь настроение ее могло меняться мгновенно, подобно порывистому ветру. И вот, глядишь, как она уже оттолкнула Чета от себя двумя руками.
— Нет, это не он. Это, видимо, чудище лесное и болотное.- поспешил разуверить ее он, и от этого лицо его сделалось более, чем серьезным.
Немного помолчав, они, не сговариваясь, решили развести костер и подумать, ведь им предстояла долгая дорога.
Наступающие сумерки всерьез стали тревожить немногословного Чета. Большого костра он не разжигал, так как за шумом сгорающих поленьев можно было не услышать злобную и колючую тварь, живущую на болоте. Энни всё также жалась к телу Чета, и с наступлением ночи, казалось, что ее желание только усиливалось. Под давлением ее ласок и исходившего от костра тепла он чуть было не разомлел, однако едва уловимое чутье подсказало, что нечто приближалось к их очагу.
— Тише, Энни, ты слышишь?
С другой стороны костра приближался едва уловимый темный силуэт мужской фигуры. Энни с удивлением вглядывалась в него, и вдруг, неожиданно для Чета, предложила гостю присесть:
— Слава Богу вы пришли, а то я думала, что никто уже не слышит нас в этом мире.
Гость с кротким почтением поблагодарил Чета за кружку травяного чая и высказал свое желание насчет реальной еды:
— Я ведь никакой-там-нибудь праноед.
— Ой, а вы их встречали?- не без интереса поинтересовалась Энни.
— Да пасутся там одни на полянке за этими болотами.
— А как они выглядят?- с искоркой в глазах спросил Чет.
— Как большие муравьеды!- рассмеялся путник и представился Странником.- Да, можете меня так и называть, но не думаю, что мы будем встречаться слишком часто. Я из серии тех одиноких сердец, кто только наедине с собой находит умиротворение.
— Понимаю,- ответил Чет,- но всё же зачем Вы здесь?
Странник не на секунду не задумался, складывалось явное ощущение, что все его ответы были выгравированы задолго до…
— Все мы приходим в мир зачем-нибудь… И уходим из него. А, кстати, вы зайца не видали?
— А что такое?- нервно встрепенулся Чет.
— Да существует одна легенда…
— Это очень хорошо! Я очень люблю легенды!- перебила его Энни.
Чет с укоризной посмотрел на свою спутницу, но та сделала вид, что не заметила.
— Так вот эта легенда гласит,- продолжил странник после короткой паузы,- что существует некоторая Анчутка, которая родит сына Тьмы.
Энни стало как-то не по себе, но она быстро ретировалась, дабы отогнать страх:
— И теперь весь мир охотиться за ней!
Мужчинам ничуть не показалась ее шутка забавной. Тьма сгустилась еще больше, а где-то вдалеке в лесу призывающе завыл одинокий волк.
— Говорят, она из этих мест,- заключил Странник и все трое погрузились в призрачную тишину.
Глава 2. ОНИ.
Небо покрывалось багровым румянцем. Клан вампиров в последнее время чувствовал небывалое возбуждение, связанное с приходом в свою эпостась нового солнца. Повсюду шли приготовления к новому пиршеству ничего неподозревающими из себя окаймленными душами. Граф Тройной Глаз, будучи также в прекрасном расположении духа, со спокойным и уверенным видом натягивал на себя свой мундир, бормоча под нос веселую песню:
— У солдата выходной, пуговицы вряд! Тра-та-та та-ра-та, головы стоят!
Дверь приоткрылась, и в тяжелую деревянную комнату, оббитой красной материей вошла Она. Ее вид несколько входил в контраст с преуспевающим наследием папы-босса и, остро ощущая свое переживание, она опустилась в мягкое кожанное кресло, потершись об него своим латексным комбинезоном. Щелкнув зажигалкой так, как будто это был звук пальцев, она глубоко затянулась дымом сигареты и произнесла:
— Всё радуешься? А я сразу учуяла его, как он только объявился в наших краях.
— Дорогая,- начал в своем стиле граф,- ты слишком преувеличиваешь его значение и значение всего остального для исполнения нашей воли.
Глаз сознательно не говорил ,,воли своей", так как уже долгое время репетировал свою речь перед дугими летучими мышами, повелителем которых он являлся.- Мои связи с Тайным Мировым Правительством…
— Твои связи с правительством?- грубо перебила его Она.- Да это мои связи, мои! А ты просто грубо паразитируешь на них! На нас, на королеву…
К ее горлу подкатил комок. Глаз, видя это, строго одернул мундир и подошел к ней со спины.
— Дорогая, мир меняется, и он бывает жесток по отношению к нам, но поверь старому, несносному коту, нет ничего, чтоб помешало бы нашему великому танцу любви… Быть может и закрученной на тленных костях человеческой морали…
Остальное уже не имело для нее никаго значения. Граф умел говорить так, что легко вводил души перед собой в легкое оцепенение, и тогда он мог делать с ними всё, что пожелает. Многие люди уже считали на Земле его своим кумиром и небожителем.
Когда он по привычке исполнил все ее утренние желания, переживания немного отлегли от ее сердца, и она уже мягко и красиво улыбалась, пребывая в сладкой истоме.
— Вот видишь,- заключил Граф после получасовой игры,- всё хорошо. И теперь мне надо спешить к Королеве приготовить наше меню явств на вечернем столе.
— ВНИМАНИЕ, АДАМ! ВСТАНЬ И ИДИ!
Бог был категоричен в своем требовании, и новый Адам знал, что Господь не требовал от него ничего сверхъестественного. Ему надо было всего лишь исполнить своё предназначение.
— ПЕСЧАННЫЙ КАРЬЕР. ДВА ЧЕЛОВЕКА.- продолжал Бог уже с другими.
Но по странному стечению обстоятельств, Адам очутился в этом карьере один, без друзей и врагов. Существовал только этот безоблачный мир, оставленный ему в наследство тем, кого он еще не знал.
Вот ему встретился маленький пёсик, который прыгал к его ногам, игриво стараясь лизнуть за пятки. Адам наклонился и увидел у того ошейник со сверкающим Гербом на бляхе.
— Значит, ты тоже одинок, друг?- спросил у собаки Адам и внимательно посмотрел в его печальные глаза.
Пес ласково замахал хвостом, будто клянясь человеку в своей верности, но Адам ему не поверил:
— Кого ты хочешь обмануть, друг, если твой разговор, как полет осеннего листка с дерева? Всё это грустно. Пойдем со мной и мы завоюем этот мир, обретя для себя свободу.
Герб ничего не сказал. Они просто шли. Человек и собака. Каждый по своей воле.
Песчаный карьер был очень большой, чтобы обойти его за целый день, но Герб своим шестым чувством заметил, что здесь что-то не то. Он медленно остановился и навострил уши.
— Что? Что такое Герб?
Человек подошел к собаке и присел рядом с ней на колено. Адам видел, что они шли уже который день по земным меркам, но солнце будто замерло для них на время. То есть оно светило как обычно, но тишина несколько сковывала своим звоном, проступающим через уши.
Кровь. На песке ниоткуда нивозмись появились следы крови.
— Чет. Говорила мне мама не прыгать раньше времени. Герб, как ты думаешь чья это кровь?
Собака жалобно посмотрела на человека и тихо заскулила.
— Я знаю, Герб, я знаю.
В мире в этот день было несладко. Целая серия самоубийств, как ненужных жертв, прокатилась над планетой огромной волной. Одни падали с самолетов, другие под колеса проходящего мимо поезда, третьи взрезали себе в ванных вены. Никто не знал, кто был в этом повинен. А Бог был далек от этих мест.
— Вернулся?
— Я отпустил пса. Зачем он мне нужен?
— Это еще не всё,- продолжил странник и выжидающе посмотрел на Чета.
— Что-то кушать хочется, пойду зайчатинки подстрелю,- отреагировал тот и прежде чем снова скрыться надломил себе для лука сосновый сук.
Путник подождал еще немного, и когда луна выкатила на небосвод большой желтой тарелкой продолжил:
— В предании сказано, что до нее у Адама была еще одна жена — Лилит. Возможно это как-то связано с его натурой.
— Здрасьте-приехали. Я ничего не хочу о ней слышать, странник, мне это неинтересно!- добавила Энни, и в это время Чет где-то уже невдалеке подстрелил зайца.
— Он возвращается,- немного привстав, сказал путник.- Послушай, Энни, у меня есть для тебя важное письмо. Точнее это ты писала его мне немного раньше.
Энни посмотрела на него вопросительным взглядом:
— Да ты интриган, странник, я ведь с тобой едва знакома?
— Надо торопиться. Он уже совсем близко и мне некогда объяснять. Вот это письмо. Спрячь его и не показывай ему.
Путник вложил ей в руки конверт и с мимолетным порывом ветра скрылся из вида. Энни только и успела убрать письмо за спину, как появился Чет с добычей в руках.
— Чет, я хочу откровенно поговорить с тобой,- начала Энни. Она уже не жалась к нему, как тогда вечером и грудь ее была прикрыта самодельным топиком из древесной коры.- Чет… Чет, я… Хочу тебя.- Глаза ее ярко вспыхнули после произнесенных слов и, казалось, не собирались затухать.
Он же так прямо и упал бы на нее, как это и было в предыдущие его жизни, но сейчас и в нем уже проявилась доля благоразумия, и он, явно чувствуя ее волнение, яростно попытался ей объяснить:
— Энни! Энни! Энни! Мы ведь даже еще не встретились! Ведь то, что мы здесь на небесах — это не значит, что мы есть на Земле.
— Хватит болтать глупости!- возглас ее был не то, чтобы предлагающий себя, но уже во многом и требовательный. Ноги ее как бы сами собой раздвинулись, и вниманию огня представился ярко-розовый вожделенный бутон.
Мгновение, и тут же небеса разверзлись, сверкнула молния, грянул гром! Это нисколько ни смутило женщину, а наоборот: на лице ее появилась мертвенно-кровавая улыбка, ногти стали с силой впиваться в лежащую под ногами землю, а зрачки, резко сузившись в размере, засветились желто-зеленым блядовитом светом. Она испустила изнутри себя тяжелый сладострастный стон, и атмосфера отразила ее призыв внезапно налетевшим порывистым ураганным ветром.
— Я понял! Энни! Я понял как рождается природа! — орал сквозь шум Чет, но Энни не слышала его. Казалось, что она и вовсе стала ветром и землей, так увлекательна была ее задушевная песня.
Иногда она говорила так, что у меня отвисала челюсть. То есть, как бы в детстве вы смотрели интересное кино, а мать вам кричала ,,закрой рот, недотепа!", вы с интересом обнаружили бы и себя сейчас в таком положении с открытым ртом и пересохшей в горле слюной.
Да, Энни умела говорить. Мне порой казалось, что сам Рамта говорит через нее — так была великолепна ее речь. Нет, она не страдала суперзабабаханными оборотами, она славилась своей простотой. Казалось, что Рамта таким образом через Энни отдает нам свою энергию, общается с нами. Я всегда почти видел как энергия переваливает через ее рот.
Какой-нибудь новичек мог легко трухануть, не разобравшись в чем дело, и убежать, обозвав нас сектантами. Но люди опытные, знакомые с самим Рамтой, знали, что так говорит сам Бог. Они, словно завороженные, открывали свои рты и слушали, слушали, слушали, внимая каждому ее слову. Оторваться было для них подобно смерти. Это всё равно что припадать губами к Истоку и пить, пить, пить.
Ну как можно было ревновать в эти дни Энни к кому-нибудь? Ведь они общались с самим Богом. А Бог говорил с ними, исцеляя своей безраздельной и неистощимой энергией.
Да..Чет пишеш ты классно…
Ты прав ..вести со мной беседу..все равно что укусить перец чили…кому то только аппетит разгоняет..а у кого то глаза на лоб и язык наружу..
Отредактировано Аня (31-05-2012 23:00:59)
Сегодня первый день отдыха от больницы. Сегодня я свободен и могу наконец выкинуть в мир кучу дерьма, накопившегося за эти годы.
Я прихожу домой, захожу в свою комнату, она традиционно пуста. Иногда мне кажется, что это голова моей невесты. Сколько их было у меня? Хорошо, что у человека на руке только десять пальцев. Да, я не выбрался еще и из десятки. Под каким номером могла бы быть Эн? Я знаю. Но не скажу.
Мне кажется, что она пошутила, крикнув тогда, что хочет ощутить меня внутри. Наверное, то был призыв к единению. Он всегда такой естественный в голосе Энни, и не требует сослагательных обстоятельств.
Хотя нет, постой. Последний мой разговор с ней имел место зайти относительно кармы, пути, и места, которое каждый на нем занимает. И тогда я понял: она весела и беспечна, потому что не думает о прошлом и будущем, о плохом или хорошем. Она мне нравится такой естественной, а я нравлюсь ей таким утяжеленным своими мыслями. И кажется, что она хочет растопить всю эту глыбу льда своей непосредственностью.
Богиня. Так я ее называю. Так любит она, чтоб называли ее.
Она ничего не помнит. Память не входит в пределы ее мечтаний. Я знаю отчего это. Когда любви очень много становишься дураком в глазах прочих. Но знали бы они, как сами несчастны в своих никчемных стремлениях.
Иногда мне хочется верить, что она пошутила. Ведь сейчас я захожу в свою комнату и говорю с ней, как с картиной, своим изваянием. И Энни отвечает мне своим вниманием. Чили.
Мир Энни состоял из тугих и упругив самцов. Ты, конечно, осудишь меня, читатель, прочитав всё это, и думая о том, а что же сделал я, изменив всего того, чего и так предостаточно здесь на Земле в своем наличии? Но видишь ли, мир Энни изобиловал либо уродами, либо богами всех мастей, и частью этого уродства был и остаюсь я.
Любимой ее позой было когда она сверху дотрахивала до смерти своих мужей. Единственным ограничением было, чтобы те не кончали раньше времени. А уж кто-кто, а Энни могла оттянуть факт отсрочки до победного конца. До своего победного. А потом, с такой жалостью посмотреть на тебя поверженного и сказать какое ты ничтожество.
Я всегда смеялся над этим, меня это забавляло. Но Энни, похоже, нравилось унижать мужчин. Делала она это с каким-то не скрываемым женским хладнокровием и обольщением.
Цинизм Энни, с которым она осносилась к мужчинам, казалось, не знал предела. Она могла это делать грубо, постоянно ругаясь матом и оскорбляя тебя, пока ты, наконец, не понимал, что ей в действительности надо.
И тогда ты входил в нее, как истинный самец, взгромоздившийся на нее ее же энергией. Ты тогда думал какой ты сильный и какой ты мужик. Но Энни знала истоки и всегда смеялась над тобой, когда ты перегибал палку своей значительности.
Было ли у Энни сердце? Не знаю. Но возможно, она в тайне как искала пути к нему, так и со своей радужной беспечностью ловко избегала этого, предаваясь всё новым и новым откровениям своей жизни.
Я достал банан и на секунду представил как это делает Эн. Устоять было невозможно. Где-то в животе я ощутил пустоту, засвербило желание и я рухнул, как подкошенный наземь.
— Лучше это будет ,,связка бананов",- где-то в тишине произнесла она, и я понял, что она находится рядом.
— Чем больше бананов, тем лучше для тебя, Эн?
— Да, это так. И я не собираюсь это скрывать от тебя. Не за этим родилась.
Игры у нас были разные. И это было на любой вкус. Но в основном всё сводилось к тому, чтобы удовлетворить всё её ненасытное желание.
Я собирался предоставить ей райский уголок своих песен. Не знаю, понимала ли это она, но рай по идее бывает в начале, а потом всё дальше и дальше скатываешься в ад. Именно поэтому, я, да и все мы, предлагали девушкам в первую очередь оставаться на своих местах и искать просветлений в своей сейчашней жизни. Ведь как сильно было выражение, что ,,х на х не меняют", и Энни прекрасно знала кто это сказал в первый раз.
Таким образом, на арену выплывал еще один источник бытия — это знание как смысл. И я его собирался для Энни дать. Ведь не будешь же вечно пребывать на необитаемом острове в призраке счастья? Слишком много человечество уже прошло, чтобы махнуть на всё это одной рукой и обозвать сраным блядством.
Вопрос был в другом: смогла бы она проглотить это, не вызывая у себя отрыжки? Ведь инфы было много, и она в основном выступала тогда, когда мы проявляли свою энергетическую связь.
Ад -это расстояние от тебя.. до рая,..но не наоборот.
— ТВАРИ! ПОДОНКИ! СКОМАРИ! Ведь это же вы во всем виноваты!- Орал он им вдогонку и кидал в небо землю. Казалось, когда беснуется Чет, то это наступает апокалипсис.
Но нет, ничего не было и в помине, и дальше ничего не происходило. Напротив, когда они вмешивались, то словно забирали у Чета душу, не позволяя творить ему то, что он хочет.
Они называли его Прометеем, принесшим людям огонь, и навсегда сделавшим себя чужим и для небес и для земель. В такие минуты Чет, подобно Акелле, начинал петь свою заунылую песню и уходить подальше в лес, где его никто и никогда не смог бы больше увидеть. И лишь протяжный голосистый вой напоминал бы о его присутствии.
Хентай.
Она любила хентай. И с кем только не представляла себя в своих извращениях. Я тоже, в свою очередь, становился похожим на монстра и выпускал своего зверя из клетки. Если бы не мое бережливое отношение к Эн, они сожрали бы ее энергию в течении часа. Хотя со стороны монстром являлся я, и соседи, будучи возмущены нашими дикими криками и воплями, стучали к нам в окна и двери с просьбой прекратить это издевательство.
Наевшись до предела, Энни иной раз засыпала в беспамятстве, нет-нет и подрагивая во сне, то ли от испуга, то ли от мышечных спазмов. И только ее детский плач заставлял приблизиться меня к ней с душевной теплотой и говорить: ,,потерпи, Энни, время еще не пришло, им еще рано". И тогда она успокаивалась и прижималась лицом к моему плечу, как когда-то прижималась к своему мужу. В эти моменты я всегда сожалел, что мы не в каком-нибудь дачном домике на турбазе за речкой, где можно спокойно покурить в постели, не растревожив спящую Энни.
Комментарии закрыты.